Clu 1.0
Заявка:
5. Ринзлер/Алан Брэдли. До последнего не понимать, что перед ним - не Трон. NC-17!
Сомнительное сходство с заявкой, относительная нца, абсолютный внелимит. 011011000110111101101100
читать дальшеСоздатель пока что не видит, что Система уже не его. Он так увлечен ИЗО и своим далеким миром пользователей, что не замечает, как власть над всей Сетью плавно утекает из его рук, Клу просто терпит своего творца, и скоро все изменится.
Трон уже Ринзлер, но откликается на прежнее имя только потому, что таков приказ Клу.
Создатель вновь поражает своей беспечностью и неспособностью осознать, насколько враждебно к нему его творение. Он приводит с собой еще одного пользователя. И Ринзлер узнает его – потому что это его пользователь.
– Знакомься, Алан, это Трон, – создатель взмахом руки указывает на Ринзлера. – Помнишь свою программу, созданную для защиты старой системы? Так вот, можно сказать, я его украл и перенес в свою. Ты же не в обиде, правда?
Создатель гордо улыбается, Ринзлер рассматривает своего пользователя. Тот удивленно смотрит на него и неуверенно переступает с ноги на ногу. А потом протягивает руку и представляется:
– Я – Алан, и я еще пока не знаю, как на все это, – он на мгновение отрывает взгляд от Ринзлера и обводит им Систему, – реагировать... Но я рад тебя видеть, Трон. Кевин много о тебе рассказывал, но, признаться, я мало во что верил.
Он извиняюще улыбается.
– Все в порядке, мой пользователь, – Ринзлер рассматривает мелкие морщины на лице Алана и думает, что Клу прав, пользователи слишком несовершенны.
– Кевин говорил, что система удивительное место, но я даже представить себе не мог, насколько.
– Я могу показать тебе ее всю, пользователь Алан, – говорит Ринзлер, а про себя отмечает, что голос его пользователя мягкий и ровный, без резких интонаций, как у Флинна.
Они движутся по центральным улицам, самым ярким, тем, что нравились программе еще в то время, когда он был Троном. И он ловит себя на том, что ему нравятся удивление и восхищение его пользователя. Хочется показать ему лучшее.
– Просто поразительно! – время от времени тихо произносит Алан. – А ведь было время, когда я считал Кевина бестолковым выскочкой. Но сейчас понимаю, он гений.
Алан не говорит, мог бы он создать подобное или нет, но все равно Ринзлер злится. Он не смог бы объяснить почему, но Алан кажется ему намного более достойным управления Системой, чем Флинн. Он более величественен, спокоен и в нем есть та уравновешенность, которой должен обладать Творец.
Он приводит Алана в бар, не столько чтобы показать его как достопримечательность, сколько чтобы пополнить запас своей энергии. Лучший бар. Обычно Ринзлер предпочитает менее приметные места – обычно, не сейчас. Алан удивленно рассматривает свой бокал с энергией и улыбается сирене, его поднесшей. Та заигрывающе улыбается в ответ и возвращается к барной стойке.
– Красивая, – произносит Алан. – В такие моменты начинаешь сомневаться в правильности выбора.
Он усмехается и отставляет бокал.
– Но тебе вряд ли будет интересно. Лучше расскажи о Системе. Каково в ней жить?
Ринзлер рассматривает своего пользователя и пытается представить, как повел бы себя, когда был Троном. Наверное, очень обрадовался бы. Он улыбается.
– Я ее охраняю. И помогаю тому, кто делает ее совершенной, – говорит он и не собирается впадать в уточнения и описания. – Лучше расскажи о том, что мне неизвестно.
– У вас есть браки? – неожиданно спрашивает Алан. Ринзлер прищуривается. – Вы женитесь? Или как у вас происходит… в общем, если две программы решают, что хотят быть вместе на протяжении всего своего существования, они в вашем мире как-то узаконивают это?
– Зачем?
Алан усмехается.
– В общем-то, это не имеет значения. Неважно, – Алан берет бокал и неуверенно отпивает энергию.
– Говори, – Ринзлер практически залпом опустошает свой и жестом приказывает принести еще один. – Я тебя слушаю.
– Моя жена, женщина, с которой я поклялся делить беды и радости… В общем, сейчас у нас не очень ладится. Кевин потому и притащил меня сюда к вам, чтобы я отвлекся, – Алан улыбается, но улыбка выходит грустной. – И у вас тут просто прекрасно! Но Лора уехала, и я боюсь, это может стать началом конца всего…
Алан еще отпивает из бокала и отставляет его немного дальше, чем следовало бы, словно он больше не собирается к нему притрагиваться.
– Вот, – разводит он руками. – И извини, если я скучный собеседник.
– Это не так, – Ринзлер берет еще бокал с энергией с поднесенного подноса. – Расскажи еще. О себе.
– Это скучно, – качает головой Алан и разворачивается лицом к залу. – У вас все такое яркое, живое, ничего странного, что при каждом удобном случае Кевин сбегает сюда. И программы…. Вы все такие удивительные, – оборачивается, смотрит на Ринзлера и улыбается ему. – И ты тоже удивительный. Прости, я все еще не привыкну к тому, что ты так на меня похож. Помоложе и посимпатичнее меня теперешнего, но все равно – так похож!
Ринзлер поджимает губы. Ему не нравится, что его пользователь грустит. Он уже заранее ненавидит эту Лору, которая причинила его пользователю что-то такое, что так печалит его.
– Неправда, – резко и чуть громче, чем это соответствовало ситуации, говорит программа. – Я не считаю, что если ты расскажешь о себе, мне будет скучно. И не сравнивай нас. Ты – пользователь, ты написал меня.
Алан улыбается и начинает говорить, он старается подбирать слова так, чтобы они были максимально понятны программе, но все равно Ринзлеру очень сложно уяснить человеческие взаимоотношения, особенно если в голове слишком отчетливо мелькает мысль о том, что портал в мир пользователей работает ограниченное количество циклов и скоро Алан уйдет. Может быть, и навсегда…
– Почему ты боишься, что Лора уйдет?
– Потому что она все для меня. Она – моя жизнь.
Ринзлер смотрит на ярко-голубую энергию в бокале, почти не тронутую его пользователем, и думает, что тот ошибается, что жизнь – вот эта жидкость, а не какой-то другой пользователь. Он уже собирается сообщить Алану, что ему всего-то требуется пить энергию, но тот неожиданно обращается к нему.
– Трон, ты смотришь на меня так, словно совсем не понимаешь, но ведь у тебя тоже есть возлюбленная. Кевин рассказывал мне о Йори и о том, как сильно вы любите друг друга, – и тут Алан делает то, что Ринзлер от него совсем не ожидает – он кладет свою ладонь поверх его руки. – Ты должен понимать меня. Ты наверняка понимаешь, просто я неправильно объяснил. Ладно, что уж там. Расскажи лучше про вас с Йори – у вас все хорошо?
Ринзлер смотрит на своего пользователя широко раскрытыми глазами и слишком ярко ощущает, как его касается чужая рука.
– Да, – неуверенно врет он. – Мы любим друг друга.
Алан тепло улыбается и убирает руку.
– Это хорошо, – тихо говорит он.
Ринзлеру кажется, что все его настройки разом сбились, а платы потускнели. Он прижимает к себе как можно плотнее руку, которой касался пользователь, как будто она осыпается на биты и грозит вовсе отвалиться, и нервно выдыхает. Не помнит он никакой Йори. Знать не знает и не желает слышать ее имя впредь, как и Лоры!
– Нет! Это не хорошо! – зло произносит он сквозь зубы и, вскочив, быстрым шагом направляется прочь, оставляя удивленного Алана одного в незнакомом месте.
Рука болит так, словно через нее пропустили заряд тока, или чего похуже. Клу говорил, что пользователи несовершенны и алогичны. Он прав. Им не место в Системе.
Ринзлер подходит к лифту и вызывает его. Алан – пользователь, он и так все может! Вот пускай сам и выбирается, в конце концов, у него есть сила, знает о ней или нет.
– Трон!
Ринзлер оборачивается скорее на голос, нежели на имя, уже совсем чужое.
– Трон, подожди, – Алан дышит так, словно пробежал пол-Системы. – Извини, Трон. Я все понимаю…
Открываются двери лифта, и Ринзлер делает шаг назад, от Алана и попадает в кабину, потом еще шаг.
– Я еще вчера так же реагировал, когда Кевин пытался влезть в мои дела, – пользователь подходит к программе, оказываясь в лифте, и двери закрываются. – Извини еще раз.
Лифт начинает движение вниз. До первого уровня еще далеко, пространство замкнуто, а новый пользователь вряд ли умеет управлять своей силой. Ринзлер с силой ударяет по приборной панели, и лифт резко замирает.
– Я не Трон, – холодно произносит программа.
– Это шутка такая? – после небольшой паузы непонимающе спрашивает Алан и не отступает, а ждет разъяснений.
– Программы не умеют шутить, – Ринзлер смотрит прямо в глаза Алану и крепче зажимает ладонью место их контакта там, в баре. – Мое имя Ринзлер. Я никогда не знал никакой программы по имени Йори. Но это ты – тот, кто написал меня.
Алан немного хмурится.
– То есть помимо Трона в этой Системе есть еще и ты, программа по имени Ринзлер, которую я тоже написал, хотя и не помню, как это сделал? Так? – он нахмурился, силясь понять, что к чему. – Извини, если не понимаю чего-то, что для тебя элементарно. Для меня все так ново здесь… я немного путаюсь.
Ринзлер чувствовал, как его настройки сбиваются с налаженных ритмов, коды беснуются и предают. Логика отступает, он делает шаг по направлению к своему пользователю и с силой толкает его, так что тот отлетает и больно ударяется спиной о стену лифта. Алан охает от неожиданности, а Ринзлер рассматривает свои руки… ладони, которыми дотрагивался до пользователя.
– Трон, – выдыхает Алан.
– Я же говорил тебе, я не Трон! – кричит на него программа и подходит почти вплотную к своему пользователю, но замирает, когда тот кладет ему на грудь свою руку.
– Я понял. Ты – Ринзлер.
Алан говорит еще что-то, но Ринзлер его не слышит. Он чувствует, как от прикосновения пользователя по всему его телу проходит странное тепло, сквозь каждую схему, меняя ее цвет. Ринзлер поджимает губы. Что там Алан говорил про жизнь? Про то, как без Лоры ее нет? Теперь Ринзлер понимает, что и у него раньше не было жизни, что он не существовал ранее и перестанет вновь, если этот человек уйдет. Он прищуривается и смотрит на губы, которые шевелятся, произносят какие-то слова. Он смотрит на скулы, на мелкие морщинки, нелепо разбросанные по лицу. Он смотрит в глаза, и понимает, что его пользователь не такой, как Кевин – его пользователь, если уйдет, то уже никогда не вернется.
Ринзлер отточенным движением сбивает руку, давящую на его грудь, придавливает своим телом Алана к стене и целует в губы. Тот вырывается и старается вытолкать чужой язык изо рта, но каждое движение, каждое соприкосновение лишь сильнее возбуждает Ринзлера, его схемы переливаются и начинают светиться ярче. Ему нравятся эти обжигающие тело касания. Он хочет впитать в себя Алана.
Пользователь ногтями впивается в схемы, и от Ринзлера отсыпаются биты. Он отрывается от губ, кусает Алана в ключицу и чувствует во рту вкус странной жидкости, которой наполнены все пользователи. Алан вскрикивает, но тут же сжимает челюсти. Он весь напряжен и пытается отбиться, но не кричит – все равно никто не услышит.
Ринзлер проталкивает свое колено между колен Алана и заводит его руки за спину, но тут же отпускает, решив, что они все равно ему не слишком мешают. Пользователь слаб. Его одеяния непрочны, они легко рвутся под пальцами, а их материал меняется и из длинных ворсинок превращается в биты. Пользователя начинает бить мелкая дрожь, и он говорит что-то о том, чтобы Ринзлер прекратил. Требует, просит, но больше пытается убедить его, что во всем этом нет смысла и надо остановиться, успокоиться и разойтись в разные стороны.
Ринзлер скользит пальцами по шее, чувствует тепло человеческого тела, ощущает кожу и красную энергию под ней. Опускает руку ниже и ниже, пока не упирается пальцами в ремень. Алан вздрагивает и твердым голосом приказывает Ринзлеру остановиться. Тот встает на колени.
Все легко и правильно, и Ринзлер сам не понимает, откуда знает, что делать, но Алан уже не может его оттолкнуть – и раньше не мог, но теперь и не пытается, просто судорожно цепляется пальцами за волосы и рвано дышит, иногда глухо постанывая сквозь сильно сжатые зубы.
Ринзлер проглатывает все, а у пользователя подгибаются колени, и он оседает на пол. «Слабый», – думает Ринзлер, но это слово не вызывает никаких отрицательных эмоций, лишь обозначение факта. Он целует Алана в губы, тот сопротивляется, но уже слабее, может быть, понял, что это не поможет, а может быть, было и что-то другое. Программа наваливается всем телом на пользователя и валит на спину, оказываясь сверху и между его ног. Остатки одежды трещат и осыпаются, тела обнажаются, и только руки, упирающиеся в грудь, оказываются последней преградой. Если приложить усилие, они согнутся и уже не будут мешать, но Ринзлер замирает. Алан смотрит на него, и в его глазах мешаются злость, отчаяние, боль и страх.
– Остановись, – голос Алана чуть дрожит. – Прекрати все это.
– Нет смысла, – отвечает Ринзлер. Обе его руки находятся по сторонам от головы пользователя. Он отнимает одну и осторожно касается руки, сдерживающей его. Алан мелко вздрагивает. – Ты уйдешь и не вернешься. – Ринзлер кладет свою ладонь поверх ладони на своей груди так, чтобы каждый его палец накрывал палец Алана. – Ты с самого начала пришел, чтобы уйти. Чтобы не вернуться.
– Послушай! – восклицает Алан, и Ринзлер видит, что теперь тому страшно. Он надавливает своим весом, и локти пользователя сгибаются, не в силах сопротивляться. Он тянется к губам, но Алан сжимает зубы и отворачивается. Ринзлер медленно, как можно нежнее целует его в висок. Он уже полностью лежит поверх своего пользователя. Он возбужден. И ему нечего терять, потому что его жизнь уйдет вместе с этим человеком, который все еще слабо пытается сопротивляться, и Ринзлер благодарен ему за то, что тот не пытается причинить ему вред.
Алан безразлично смотрит на то, как восстанавливается его одежда, он сидит на полу чуть поодаль и не делает никаких попыток встать и уйти. Ринзлер сидит напротив, согнув одно колено и стараясь не смотреть Алану в лицо. Он тоже наблюдает за процессом восстановления ткани. Лифт сильно встряхивает, но он так и остается запертым и не двигается с места.
Повисает тяжелая тишина. Ринзлер не собирается ни начинать разговор, ни подниматься с пола первым, а Алану, похоже, уже совершенно все равно. Лифт снова дергается, за долю микроцикла пролетает несколько этажей и останавливается. Двери отворяются, в кабину влетает Флинн.
– Вы… – он давится своими словами, пытается отдышаться и уже спокойным голосом произносит: – Скоро закроется портал. Брэдли, если ты не собираешься остаться здесь насовсем, стоит поторопиться.
Алан поднимается.
– Нет, не собираюсь, – тихо говорит он и выходит на этаж.
– Трон, ты остаешься? – удивленно восклицает Кевин. – Все здание проели баги. Я подправил код, но все равно лучше спуститься на рекогнайзере. Я сказал Клу, он все исправит.
Ринзлер встает и выходит из замкнутого пространства – только для того, чтобы посмотреть вслед двум пользователям, одного из которых он больше никогда не увидит, а второго… второго он очень скоро поможет уничтожить.
Заявка:
5. Ринзлер/Алан Брэдли. До последнего не понимать, что перед ним - не Трон. NC-17!
Сомнительное сходство с заявкой, относительная нца, абсолютный внелимит. 011011000110111101101100
читать дальшеСоздатель пока что не видит, что Система уже не его. Он так увлечен ИЗО и своим далеким миром пользователей, что не замечает, как власть над всей Сетью плавно утекает из его рук, Клу просто терпит своего творца, и скоро все изменится.
Трон уже Ринзлер, но откликается на прежнее имя только потому, что таков приказ Клу.
Создатель вновь поражает своей беспечностью и неспособностью осознать, насколько враждебно к нему его творение. Он приводит с собой еще одного пользователя. И Ринзлер узнает его – потому что это его пользователь.
– Знакомься, Алан, это Трон, – создатель взмахом руки указывает на Ринзлера. – Помнишь свою программу, созданную для защиты старой системы? Так вот, можно сказать, я его украл и перенес в свою. Ты же не в обиде, правда?
Создатель гордо улыбается, Ринзлер рассматривает своего пользователя. Тот удивленно смотрит на него и неуверенно переступает с ноги на ногу. А потом протягивает руку и представляется:
– Я – Алан, и я еще пока не знаю, как на все это, – он на мгновение отрывает взгляд от Ринзлера и обводит им Систему, – реагировать... Но я рад тебя видеть, Трон. Кевин много о тебе рассказывал, но, признаться, я мало во что верил.
Он извиняюще улыбается.
– Все в порядке, мой пользователь, – Ринзлер рассматривает мелкие морщины на лице Алана и думает, что Клу прав, пользователи слишком несовершенны.
– Кевин говорил, что система удивительное место, но я даже представить себе не мог, насколько.
– Я могу показать тебе ее всю, пользователь Алан, – говорит Ринзлер, а про себя отмечает, что голос его пользователя мягкий и ровный, без резких интонаций, как у Флинна.
Они движутся по центральным улицам, самым ярким, тем, что нравились программе еще в то время, когда он был Троном. И он ловит себя на том, что ему нравятся удивление и восхищение его пользователя. Хочется показать ему лучшее.
– Просто поразительно! – время от времени тихо произносит Алан. – А ведь было время, когда я считал Кевина бестолковым выскочкой. Но сейчас понимаю, он гений.
Алан не говорит, мог бы он создать подобное или нет, но все равно Ринзлер злится. Он не смог бы объяснить почему, но Алан кажется ему намного более достойным управления Системой, чем Флинн. Он более величественен, спокоен и в нем есть та уравновешенность, которой должен обладать Творец.
Он приводит Алана в бар, не столько чтобы показать его как достопримечательность, сколько чтобы пополнить запас своей энергии. Лучший бар. Обычно Ринзлер предпочитает менее приметные места – обычно, не сейчас. Алан удивленно рассматривает свой бокал с энергией и улыбается сирене, его поднесшей. Та заигрывающе улыбается в ответ и возвращается к барной стойке.
– Красивая, – произносит Алан. – В такие моменты начинаешь сомневаться в правильности выбора.
Он усмехается и отставляет бокал.
– Но тебе вряд ли будет интересно. Лучше расскажи о Системе. Каково в ней жить?
Ринзлер рассматривает своего пользователя и пытается представить, как повел бы себя, когда был Троном. Наверное, очень обрадовался бы. Он улыбается.
– Я ее охраняю. И помогаю тому, кто делает ее совершенной, – говорит он и не собирается впадать в уточнения и описания. – Лучше расскажи о том, что мне неизвестно.
– У вас есть браки? – неожиданно спрашивает Алан. Ринзлер прищуривается. – Вы женитесь? Или как у вас происходит… в общем, если две программы решают, что хотят быть вместе на протяжении всего своего существования, они в вашем мире как-то узаконивают это?
– Зачем?
Алан усмехается.
– В общем-то, это не имеет значения. Неважно, – Алан берет бокал и неуверенно отпивает энергию.
– Говори, – Ринзлер практически залпом опустошает свой и жестом приказывает принести еще один. – Я тебя слушаю.
– Моя жена, женщина, с которой я поклялся делить беды и радости… В общем, сейчас у нас не очень ладится. Кевин потому и притащил меня сюда к вам, чтобы я отвлекся, – Алан улыбается, но улыбка выходит грустной. – И у вас тут просто прекрасно! Но Лора уехала, и я боюсь, это может стать началом конца всего…
Алан еще отпивает из бокала и отставляет его немного дальше, чем следовало бы, словно он больше не собирается к нему притрагиваться.
– Вот, – разводит он руками. – И извини, если я скучный собеседник.
– Это не так, – Ринзлер берет еще бокал с энергией с поднесенного подноса. – Расскажи еще. О себе.
– Это скучно, – качает головой Алан и разворачивается лицом к залу. – У вас все такое яркое, живое, ничего странного, что при каждом удобном случае Кевин сбегает сюда. И программы…. Вы все такие удивительные, – оборачивается, смотрит на Ринзлера и улыбается ему. – И ты тоже удивительный. Прости, я все еще не привыкну к тому, что ты так на меня похож. Помоложе и посимпатичнее меня теперешнего, но все равно – так похож!
Ринзлер поджимает губы. Ему не нравится, что его пользователь грустит. Он уже заранее ненавидит эту Лору, которая причинила его пользователю что-то такое, что так печалит его.
– Неправда, – резко и чуть громче, чем это соответствовало ситуации, говорит программа. – Я не считаю, что если ты расскажешь о себе, мне будет скучно. И не сравнивай нас. Ты – пользователь, ты написал меня.
Алан улыбается и начинает говорить, он старается подбирать слова так, чтобы они были максимально понятны программе, но все равно Ринзлеру очень сложно уяснить человеческие взаимоотношения, особенно если в голове слишком отчетливо мелькает мысль о том, что портал в мир пользователей работает ограниченное количество циклов и скоро Алан уйдет. Может быть, и навсегда…
– Почему ты боишься, что Лора уйдет?
– Потому что она все для меня. Она – моя жизнь.
Ринзлер смотрит на ярко-голубую энергию в бокале, почти не тронутую его пользователем, и думает, что тот ошибается, что жизнь – вот эта жидкость, а не какой-то другой пользователь. Он уже собирается сообщить Алану, что ему всего-то требуется пить энергию, но тот неожиданно обращается к нему.
– Трон, ты смотришь на меня так, словно совсем не понимаешь, но ведь у тебя тоже есть возлюбленная. Кевин рассказывал мне о Йори и о том, как сильно вы любите друг друга, – и тут Алан делает то, что Ринзлер от него совсем не ожидает – он кладет свою ладонь поверх его руки. – Ты должен понимать меня. Ты наверняка понимаешь, просто я неправильно объяснил. Ладно, что уж там. Расскажи лучше про вас с Йори – у вас все хорошо?
Ринзлер смотрит на своего пользователя широко раскрытыми глазами и слишком ярко ощущает, как его касается чужая рука.
– Да, – неуверенно врет он. – Мы любим друг друга.
Алан тепло улыбается и убирает руку.
– Это хорошо, – тихо говорит он.
Ринзлеру кажется, что все его настройки разом сбились, а платы потускнели. Он прижимает к себе как можно плотнее руку, которой касался пользователь, как будто она осыпается на биты и грозит вовсе отвалиться, и нервно выдыхает. Не помнит он никакой Йори. Знать не знает и не желает слышать ее имя впредь, как и Лоры!
– Нет! Это не хорошо! – зло произносит он сквозь зубы и, вскочив, быстрым шагом направляется прочь, оставляя удивленного Алана одного в незнакомом месте.
Рука болит так, словно через нее пропустили заряд тока, или чего похуже. Клу говорил, что пользователи несовершенны и алогичны. Он прав. Им не место в Системе.
Ринзлер подходит к лифту и вызывает его. Алан – пользователь, он и так все может! Вот пускай сам и выбирается, в конце концов, у него есть сила, знает о ней или нет.
– Трон!
Ринзлер оборачивается скорее на голос, нежели на имя, уже совсем чужое.
– Трон, подожди, – Алан дышит так, словно пробежал пол-Системы. – Извини, Трон. Я все понимаю…
Открываются двери лифта, и Ринзлер делает шаг назад, от Алана и попадает в кабину, потом еще шаг.
– Я еще вчера так же реагировал, когда Кевин пытался влезть в мои дела, – пользователь подходит к программе, оказываясь в лифте, и двери закрываются. – Извини еще раз.
Лифт начинает движение вниз. До первого уровня еще далеко, пространство замкнуто, а новый пользователь вряд ли умеет управлять своей силой. Ринзлер с силой ударяет по приборной панели, и лифт резко замирает.
– Я не Трон, – холодно произносит программа.
– Это шутка такая? – после небольшой паузы непонимающе спрашивает Алан и не отступает, а ждет разъяснений.
– Программы не умеют шутить, – Ринзлер смотрит прямо в глаза Алану и крепче зажимает ладонью место их контакта там, в баре. – Мое имя Ринзлер. Я никогда не знал никакой программы по имени Йори. Но это ты – тот, кто написал меня.
Алан немного хмурится.
– То есть помимо Трона в этой Системе есть еще и ты, программа по имени Ринзлер, которую я тоже написал, хотя и не помню, как это сделал? Так? – он нахмурился, силясь понять, что к чему. – Извини, если не понимаю чего-то, что для тебя элементарно. Для меня все так ново здесь… я немного путаюсь.
Ринзлер чувствовал, как его настройки сбиваются с налаженных ритмов, коды беснуются и предают. Логика отступает, он делает шаг по направлению к своему пользователю и с силой толкает его, так что тот отлетает и больно ударяется спиной о стену лифта. Алан охает от неожиданности, а Ринзлер рассматривает свои руки… ладони, которыми дотрагивался до пользователя.
– Трон, – выдыхает Алан.
– Я же говорил тебе, я не Трон! – кричит на него программа и подходит почти вплотную к своему пользователю, но замирает, когда тот кладет ему на грудь свою руку.
– Я понял. Ты – Ринзлер.
Алан говорит еще что-то, но Ринзлер его не слышит. Он чувствует, как от прикосновения пользователя по всему его телу проходит странное тепло, сквозь каждую схему, меняя ее цвет. Ринзлер поджимает губы. Что там Алан говорил про жизнь? Про то, как без Лоры ее нет? Теперь Ринзлер понимает, что и у него раньше не было жизни, что он не существовал ранее и перестанет вновь, если этот человек уйдет. Он прищуривается и смотрит на губы, которые шевелятся, произносят какие-то слова. Он смотрит на скулы, на мелкие морщинки, нелепо разбросанные по лицу. Он смотрит в глаза, и понимает, что его пользователь не такой, как Кевин – его пользователь, если уйдет, то уже никогда не вернется.
Ринзлер отточенным движением сбивает руку, давящую на его грудь, придавливает своим телом Алана к стене и целует в губы. Тот вырывается и старается вытолкать чужой язык изо рта, но каждое движение, каждое соприкосновение лишь сильнее возбуждает Ринзлера, его схемы переливаются и начинают светиться ярче. Ему нравятся эти обжигающие тело касания. Он хочет впитать в себя Алана.
Пользователь ногтями впивается в схемы, и от Ринзлера отсыпаются биты. Он отрывается от губ, кусает Алана в ключицу и чувствует во рту вкус странной жидкости, которой наполнены все пользователи. Алан вскрикивает, но тут же сжимает челюсти. Он весь напряжен и пытается отбиться, но не кричит – все равно никто не услышит.
Ринзлер проталкивает свое колено между колен Алана и заводит его руки за спину, но тут же отпускает, решив, что они все равно ему не слишком мешают. Пользователь слаб. Его одеяния непрочны, они легко рвутся под пальцами, а их материал меняется и из длинных ворсинок превращается в биты. Пользователя начинает бить мелкая дрожь, и он говорит что-то о том, чтобы Ринзлер прекратил. Требует, просит, но больше пытается убедить его, что во всем этом нет смысла и надо остановиться, успокоиться и разойтись в разные стороны.
Ринзлер скользит пальцами по шее, чувствует тепло человеческого тела, ощущает кожу и красную энергию под ней. Опускает руку ниже и ниже, пока не упирается пальцами в ремень. Алан вздрагивает и твердым голосом приказывает Ринзлеру остановиться. Тот встает на колени.
Все легко и правильно, и Ринзлер сам не понимает, откуда знает, что делать, но Алан уже не может его оттолкнуть – и раньше не мог, но теперь и не пытается, просто судорожно цепляется пальцами за волосы и рвано дышит, иногда глухо постанывая сквозь сильно сжатые зубы.
Ринзлер проглатывает все, а у пользователя подгибаются колени, и он оседает на пол. «Слабый», – думает Ринзлер, но это слово не вызывает никаких отрицательных эмоций, лишь обозначение факта. Он целует Алана в губы, тот сопротивляется, но уже слабее, может быть, понял, что это не поможет, а может быть, было и что-то другое. Программа наваливается всем телом на пользователя и валит на спину, оказываясь сверху и между его ног. Остатки одежды трещат и осыпаются, тела обнажаются, и только руки, упирающиеся в грудь, оказываются последней преградой. Если приложить усилие, они согнутся и уже не будут мешать, но Ринзлер замирает. Алан смотрит на него, и в его глазах мешаются злость, отчаяние, боль и страх.
– Остановись, – голос Алана чуть дрожит. – Прекрати все это.
– Нет смысла, – отвечает Ринзлер. Обе его руки находятся по сторонам от головы пользователя. Он отнимает одну и осторожно касается руки, сдерживающей его. Алан мелко вздрагивает. – Ты уйдешь и не вернешься. – Ринзлер кладет свою ладонь поверх ладони на своей груди так, чтобы каждый его палец накрывал палец Алана. – Ты с самого начала пришел, чтобы уйти. Чтобы не вернуться.
– Послушай! – восклицает Алан, и Ринзлер видит, что теперь тому страшно. Он надавливает своим весом, и локти пользователя сгибаются, не в силах сопротивляться. Он тянется к губам, но Алан сжимает зубы и отворачивается. Ринзлер медленно, как можно нежнее целует его в висок. Он уже полностью лежит поверх своего пользователя. Он возбужден. И ему нечего терять, потому что его жизнь уйдет вместе с этим человеком, который все еще слабо пытается сопротивляться, и Ринзлер благодарен ему за то, что тот не пытается причинить ему вред.
Алан безразлично смотрит на то, как восстанавливается его одежда, он сидит на полу чуть поодаль и не делает никаких попыток встать и уйти. Ринзлер сидит напротив, согнув одно колено и стараясь не смотреть Алану в лицо. Он тоже наблюдает за процессом восстановления ткани. Лифт сильно встряхивает, но он так и остается запертым и не двигается с места.
Повисает тяжелая тишина. Ринзлер не собирается ни начинать разговор, ни подниматься с пола первым, а Алану, похоже, уже совершенно все равно. Лифт снова дергается, за долю микроцикла пролетает несколько этажей и останавливается. Двери отворяются, в кабину влетает Флинн.
– Вы… – он давится своими словами, пытается отдышаться и уже спокойным голосом произносит: – Скоро закроется портал. Брэдли, если ты не собираешься остаться здесь насовсем, стоит поторопиться.
Алан поднимается.
– Нет, не собираюсь, – тихо говорит он и выходит на этаж.
– Трон, ты остаешься? – удивленно восклицает Кевин. – Все здание проели баги. Я подправил код, но все равно лучше спуститься на рекогнайзере. Я сказал Клу, он все исправит.
Ринзлер встает и выходит из замкнутого пространства – только для того, чтобы посмотреть вслед двум пользователям, одного из которых он больше никогда не увидит, а второго… второго он очень скоро поможет уничтожить.
@темы: SELECT 'fanfiction', find . -user 'Alan_Bradley', find . -program 'Tron (Rinzler)'
-
-
16.02.2012 в 14:59-
-
16.02.2012 в 15:01афффтор
-
-
16.02.2012 в 16:42-
-
16.02.2012 в 16:43спасибо)
автор
-
-
16.02.2012 в 23:28-
-
19.02.2012 в 03:57-
-
19.02.2012 в 10:35