Название: Saved data
Фандом: Tron
Автор: gaussian blur
Бета: мы
Пейринг: Анон/Гибсон
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, немного экшна
Размер: миди
Дисклеймер: от всего отказываемся, нам бы только подрочить
Саммари: альтернативное развитие событий игры
Состояние: закончен, редактируется. Выкладка по частям, первые три части - здесь.
Часть четвёртая001
Монитор неправильно застегнул ремень, а кроме того, надел штаны на изоморфа так, что они постоянно соскальзывали ниже должного. Гибсон философски терпел неудобства, еле переставляя ноги. Было очень больно, и хотя при активности инфекции было куда больнее, тогда, по крайней мере, было не так неловко. А сейчас вирус не совершал ничего нового, коды от этой постоянной боли уже просто отупели и не всегда слушались верно, но вот строчки, прилегающие к задней части, создавали массу неудобств.
- Сними повязку, - устало попросил Гибсон, пока Монитор соображал, как перевести изоморфа через каменистую насыпь. - Никуда я не денусь.
В какой-то момент им снова понадобилось присесть и дождаться, пока рекогнайзер скроется за скалистой грядой. Морщась и стискивая зубы, Гибсон пристроил свою пятую строчку на камне и постарался прислушаться. Что-то странное было в воздухе. Что именно - Гибсон понять пока не мог, слух улавливал даже далёкое шуршание рекогнайзеров, но тревожное ощущение исходило не от них.
Чтобы занять чем-то эту пустоту, Гибсон вполголоса спросил:
- Ты встретил кого-нибудь в Боструме? Я имею в виду... живых.
Монитор покачал головой, и Гибсону не потребовались разъяснения. Конечно, нет. А кого встретил - не смог спасти. Инфекция была повсюду, глупо было надеяться. Гибсон криво ухмыльнулся, думая о том, что многие его друзья были бы рады такому исходу: по крайней мере, они не прогнулись под Систему и не погибли тогда, когда на Бострум полетели бомбы "Трона".
Спустя пару тактов Монитор обратил внимание на то, каким больным выглядит его спутник. Мысли Гибсона были заняты уже не Бострумом, расчёты позволяли ему отвлечься от вездесущей боли. Прокручивая ситуацию за ситуацией, Гибсон снова и снова рассматривал их продвижение под разными углами, и их положение казалось всё более и более пугающим. Это отразилось и на его лице - в уголках губ и глаз собрались тревожные морщинки, и вид ISO имел весьма сосредоточенный.
Анон положил ладонь на плечо Гибсона и чуть сжал его, чувствуя, как прогибаются стройные линии кода под его пальцами. Изоморф был едва стабилен. Здесь уже не поможет очистка энергии. Монитор и рад был бы тащить партнёра на спине, но вряд ли тот согласился бы на это добровольно. Да и потом, теперь Монитор опасался, что одно неудачное движение оставит у него в руках горсть рассыпающихся желто-зелеными искрами символов и фрагментов кода. Чем дальше, тем более безумной выглядела задача сохранить зараженному жизнь. Он не может жить, и не хочет жить, но что теперь, когда Арджия близко? Не бросать же его вниз.
Поморщившись, Гибсон вынырнул из своих мыслей и бодро ухмыльнулся, глядя, как Монитор окидывает его сканирующим взглядом.
- Ну, всё плохо? Давай-ка двигаться быстрее. Скоро придётся выбираться ближе к трассе, иначе в город не забраться, слишком высоко.
Монитор снова ухватил Гибсона за предплечье и помог ему подняться с камня. Было заметно, как заражённый прихрамывает, припадает сразу на обе ноги, оберегая себя от новой боли. Сколько килоциклов они уже прошли? Гибсон взглядом провожал каждое нагромождение камней, не видя ни скал, ни дороги. Дождь кончился, теперь брести приходилось в толстой пелене тумана. В какой-то момент Гибсон вскинулся и, кажется, будто принюхался, чтобы милитакт спустя уже аккуратно и мягко тянуть Анона в сторону кабелем.
- Я кое-что чувствую. Идём. Ну!
По скалам змеился ручеёк, выбегавший откуда-то из трещины сверху, и утекавший под две разломившиеся плиты. От струйки чистейшей энергии расходилось мягкое зеленоватое сияние. Гибсон испустил протяжный стон благодарности всему этому миру и опустился на колени перед источником.
- Вот это да! Не думал, что мы наткнёмся на такое. Чистая энергия! Налетай, Аноним.
Анон даже слегка улыбнулся, наблюдая, с какой жадностью Гибсон поглощал энергию: вытянув шею, подавшись вперёд, со скованными руками, языком и губами ловил светящиеся капли. Энергия брызгала ему в лицо, он мотал головой и в конечном счёте капюшон сполз с волос, на краях мокрый насквозь. Не удержавшись, Анон подошел сзади, наскоро убрал полупрозрачные платины шлема и, наклонившись, поцеловал Гибсона в шею, пальцем отодвинув защитный нашейник. Это действие вызвало глухое и доброе фырканье, но от энергии Гибсон не оторвался до тех пор, пока не стало больше чем просто хорошо. Отвалившись на ближайший сухой валун, для чего пришлось отойти подальше, Гибсон с блаженной улыбкой поёрзал, стараясь, чтобы его положение не усугубляло ноющую боль. Судя по нестройному плеску ручейка, Анон тоже занялся возлиянием, но для наблюдения пришлось бы вставать и выглядывать из-за скал, так что изоморф просто дождался базиса на своём насиженном месте.
Чистая энергия, не чужая, тёплая и уже использованная, а именно свежая, заряженная, настраивала на глупости и позитивное расположение духа. Гибсон перекатывался с одной отказывающей ноги на другую и почти сиял.
- ...И самая верхняя лоджия, оттуда было видно даже огни Арджии, хотя она очень далеко от нас. Если выйти на эту террасу, можно было много чего в небе увидеть. Не только потоки данных и энергобури. Кстати, это было самое любимое место наших парочек, - он качнул головой, - Анон, а у тебя была женщина?
Монитор предсказуемо смутился, и Гибсон понимающе закивал.
- Как я понимаю, нет. Выходит, та подружка твоя - просто подружка. Тебе сколько циклов, бедолага? Всю жизнь знал только работу? Да ладно, о чём я, ты же Системный Монитор, вас только и делают, что грузят. Хотя как сказать, раньше у всех было свободное время. Честно говоря, ты невовремя появился. А ещё невовремя у тебя инстинкты играют... да, до сих пор больно. Весь порт мне расковырял... Самое дело - это после трудного дня и тяжёлой работы прийти в свою папку к своей женщине, - с удовольствием заявил бострумит, глядя вдаль. - Правда, девушки, они знают толк. У них это в коде вшито. Смотришь на неё, а она вся... сферическая.
Анон нахмурился, представляя знакомых ему женщин. Они были красивы, но вызывали восхищение иным кодом, более ладным, гладким, аккуратным. Чувственным. Монитор облизнулся, и попытался представить себе одну из сирен, склонившихся со скованными за спиной руками к потоку энергии. Это было красиво и совершенно, картина представала перед ним очень детально. Но гораздо яснее представлялся Гибсон, которого можно и нужно было окунуть в энергию с головой, чтобы исцелить все незначительное, осыпавшееся, ломкое. Он выглядел бы мокро, штаны облепили бы длинные стройные ноги, подчеркнули бы упругие ягодицы, по обнажённому торсу ручьями стекала чистая энергия, волосы прядями прилипли бы к шее и ко лбу. И как было бы приятно слизать капельки энергии с губ, а Гибсон смерил бы конвоира своим фирменным насмешливым взглядом. И на его ресницах – Монитор видел это отчетливо – осели бы мелкие сияющие капли.
Его бы не так заинтересовали женщины. Может быть, все дело в изоморфах? Но сколько их встретилось на его пути, слабых и сильных, беспомощных, здоровых, зараженных, искалеченных, напуганных, смелых… Радия. Сферическая? Странные мысли у Гибсона. Он сам сферический в нужных местах, подтянутый и прочный. И он умеет быть одновременно нужным, как глоток энергии, и раздражающим, еще хуже, чем зуд необновленных модификаторов.
- Эх, парень, попробовал бы ты пожить с женщиной, всё бы понял, - продолжал рассуждения Гибсон. - Вот та знакомая твоя, с которой вы у Зюса были - она же ого-го как ничего, а? Штучка не промах. Ты бы подкатил к ней, как вся эта шелуха уляжется, и... она тебе во всём поможет. Могу даже кабель подарить, вот тут ты её удивишь.
Анон почувствовал вдруг некстати нахлынувшую волну обиды. Зачем Гибсон вообще говорит про женщин? Он, получается, хочет, чтобы Монитор был с ними? Но зачем? Гибсон, продолжая разглагольствовать, поддел его локтем, и это оказалось неожиданно неприятно, так что Монитор дернулся, как будто перетряхивая код. Чуть отстранился, теперь уже внимательно и настороженно вслушиваясь в слова изоморфа. Сначала он дал волю эйфории, но теперь придется снова ранжировать поступающую информацию. И, если Гибсон скажет слишком много, придется его заставить молчать. Монитор чуть заметно сжал пальцы, как будто пытался поймать заражение в кулак. Он вдруг понял, что не хочет, чтобы Гибсон так сильно интересовался женщинами и говорил о них таким тоном и такими словами.
- Знаешь, эти кабели... - теперь изоморф ударился в воспоминания. - У нас в Боструме каждый имел парочку с разным сечением. Качаемся мы, правда, только по дружбе, так что можно сказать, мы с тобой друзья, - Гибсон кивнул, не видя за шлемом выражения лица своего спутника. А тем временем внутри Монитора что-то громко хрустнуло, и он даже дернулся посмотреть, не услышали ли их со стороны трассы. Но, очевидно, звуки, с которыми ломаются стандартные представления базисов, другим не слышны. От неожиданной внутренней боли Анон допустил ошибку: снял все фильтры со слов Гибсона, и пожалел об этом. Молчание заставляло Гибсона забивать неожиданные прорехи в их общении пустозвоньем и информацией, которая, по его соображениям, могла когда-нибудь послужить Анону на пользу. Но от его слов стандартные матрицы поведения его базового товарища лопались, перекручивались, заставляя программу беззвучно стонать и рычать, как зараженные, когда новая фраза заставляла сбиться с ровного, упругого шага.
- А секс - всё-таки ты бы не торопился, если будешь с кем-то отношения завязывать. Для нас, изоморфов, например, это вроде слишком близкого контакта. Так что если будешь подбивать на отношения какую-нибудь подружку, то будет лучше, если она будет не ISO. Мы вроде как с базисами...
Гибсон запнулся и тут же растянул губы в улыбке. Так неловко ему уже давно не было, хотя он считал для себя, что фильтровать базар ему не придётся. Факт оставался фактом: изоморфы-бострумцы старались не вступать в отношения с базисами по понятным всем причинам. Разница их алгоритмов заставляла истекать завистью одних - и страдать от незаслуженной ненависти других. Но говорить об этом впрямую такому базису, как Монитор, Гибсон не хотел, особенно при учёте вящей необычности этого парня.
Как ни старался Гибсон разрядить обстановку, напряжение росло с каждым полутактом. Монитор не показывал ни звуком, ни жестом, что только что вытерпел второй удар, ещё больнее первого. Гибсон предлагает искать Анону подружку – не изоморфа. Подружку. Женщину. Базиса. Потому что с ISO у Монитора не может быть контактов. Он уже не мог прекратить слушать, хотя всё внутри перекручивалось от боли и злости. Это ощущение изоморф не мог не чувствовать хотя бы краем кода, и он изо всех сил старался найти слова, которые выведут из опасного замкнутого уравнения.
- Не бери в голову. Вы, базисы... мы отличаемся.
Например, ни один изоморф не напал бы на своего друга ради собственного удовольствия. Гибсон заулыбался ещё шире, понимая, что теперь заводится и сам, вместо того, чтобы охладить Анона.
- Нет, знаешь... правда. Представь, как будет здорово, когда какая-нибудь девчонка сядет тебе на колени. Базисная, своя и понятная. Гладкая. Ты найдёшь за что ухватиться, это я тебе гарантирую.
Третий удар был уже почти тем, чего Анон ожидал - ему предложили найти кого-нибудь "понятного". Будь Монитор кем-то вроде Зюса, он начал бы втолковывать: да нет же, что ты городишь, мне не нужно, пускай не понимаю, это только пока, я же тестовый, могу обучаться... У Зюса это получалось гладко, говорить подобное. Гибкий, надежный код, куда ни изогни, везде нужный путь сигналу. У Монитора ни за что бы не вышло так, не для того он был написан. Не для работы речевым анализатором, а для действий.
И он начал действовать.
Он рывком ухватился за плечо изоморфа и даже не испугался, что кусок кода останется в ладони. Затем и самого Гибсона пригнул к земле, заставив рухнуть на колени. Заткнуть надо, заткнуть. Зачем рот раскрыл, глюкин ты сын?! Силой втолкнув в губы изоморфа два пальца в тяжелых бронированных перчатках, Анон заставил его раскрыть рот шире и застыть так, а потом торопливо убрал броню со своего паха и грубо толкнулся бёдрами вперёд. Гибсон подавился, дёрнувшись всем телом, а едва Анон выскользнул из его рта, чтобы дать отдышаться - согнулся от боли, прокатившеся судорогой по телу. Потом Монитор снова подцепил его за подбородок и заставил сглатывать его член, с силой проникая в саднящее уже горло, прерывая ток воздуха. Его пальцы были стальным капканом, не дающим отстраняться. Гибсон коротко застонал, едва снова смог дышать.
Нельзя сказать, что он не ожидал какой-нибудь разрядки, но это было... грубо, парень, очень грубо. Он ведь говорил о том, что было бы нормально - найти девчонку и спать с ней, а не заваливать заражённого посреди скал. А Монитор, если истолковать его действия самым простым образом, выражал свой бурный протест. Не нужна ему девушка - ему нужен Гибсон. Не нужны ему базисы - у него свой изоморф на поводке. Не будет он охмурять девчонок... когда есть доступный и связанный мужчина.
Тело свело от нехватки дыхания, Гибсон дёрнулся в руках Анона, а как только его отпустили - отшатнулся как можно дальше, задыхаясь и облизывая потрескавшиеся губы.
- Руки! - рявкнул он, снова отодвигаясь от Монитора, едва держа равновесие на коленях, - Руки убери, сказал! - он мотнул головой, сбрасывая ладонь базиса. - Я сам.
Придвинувшись ближе, он нахмурился, стараясь затолкнуть раздражение подальше. Помедлил, обвёл языком головку, потом вобрал член в рот и постарался сделать хорошо. Очень хорошо... своим скудным знанием в этой области.
В конце концов, он заслужил. Никогда не научится слушать этого парня, тем более, что он вообще-то практически не разговаривает. Найти девчонку? Да о чём он? Может быть, к концу милицикла оба они распадутся на куски кода - на камнях, под огнём рекогнайзеров, от удара диском, от взрыва или... да мало ли доступных способов умереть. Пока время есть, не так страшно отдавать себя другому. Просто потому что это последнее, что в конечном счёте им остаётся.
Отдавать себя базису было глупо. Но выбора у Гибсона не было, и от этого было хуже всего.
Самостоятельные и независимые действия изоморфа заставили Монитора со всей доступной осторожностью замереть, потому что Гибсон был неустойчив, и Анон то и дело чувствовал острую кромку его зубов. Само удовольствие тоже было почти болезненным, но уже по другой причине. Он не предполагал добровольного участия, не ожидал, он ведь… наказывал. И от этого к блаженству примешивалось странное сейчас чувство, к нему Анон не был готов. Чувство вины.
Монитор недолго выполнял просьбу убрать руки подальше - положил ладонь сначала на лоб Гибсона, а потом, когда понял, что мешает, медленным ласкающим движением скользнул пальцами по его волосам, к затылку, откидывая капюшон. Гибсон провёл языком по стволу и выдохнул, кинув короткий и злой взгляд наверх. Сквозь обволакивающее наслаждение Анону хотелось видеть лицо изоморфа, а встретиться с ним взглядом оказалось так неожиданно приятно, что базиса замкнуло, теперь каждое еле ощутимое сглатывающее движение встряхивало его код, и только невероятным усилием воли удалось не толкаться в рот Гибсона – горячий и аккуратный. В этот момент Монитору в голову пришла жутковатая, отдающаяся холодком в ладонях мысль – что если так не делают вообще? Что если так нельзя?
Этот испуг довершил начатое, Монитор сначала дернулся навстречу Гибсону, проникая глубже, перехватывая его дыхание, а затем отстранился с глухим стоном, и чуть согнулся, наклоняясь к напарнику, пятная его лицо и одежду, от чего моментально накрыл стыд. И за это, и за то, что вообще поступил так. Снова промедление. Снова он берет Гибсона против его воли, не обращая внимания на то, что ISO едва удерживает код в целости.
Может быть, это в нем вирус, подточивший алгоритмы, а не в Гибсоне.
Ладонь Анона, все еще не закрытая перчаткой, коротко скользнула по лицу партнера, базис пытался очистить его, а Гибсон, прикрыв глаза, предавался рассуждениям и выравнивал дыхание.
Эта глупость даже могла бы понравиться, не будь она, растак её, настолько несвоевременной. От злости Гибсон позволил себе хорошенько прочувствовать, как жжёт в каждой строчке кода, как разваливаются на куски ноги, руки с вывороченными локтями, как саднит в горле и между ног, как жмут штаны и как густая плазма течёт по шее, под нашейником, куда руки Анона добраться не успели.
- В следующий раз попроси замолчать, - прохрипел он, взглянув снизу вверх. - Это быстрее.
Он кое-как поднялся на ноги и пошёл первым, утягивая Монитора за собой кабелем и заставляя возвращать броню на место прямо на ходу. Им пора, и пора настолько, что ноги сами несли к цели. Сколько можно тормозить, надо закончить этот крестовый поход быстрее, и тогда можно будет не только разделиться, но и исчезнуть из жизни друг друга, может быть, никогда не пересекаться больше. Каждый милитакт их времени вместе растягивался на целые циклы просто потому, что для обоих начинало крутиться другое время: время, когда они смотрят друг на друга, касаются друг друга, идут рядом, считая шаги и стараясь сравнять мерный ход. Эта новая система координат рвала все устоявшиеся ориентиры, и в этой системе у каждого центральной точкой, точкой отсчёта, был партнёр.
Для Монитора Гибсон стал важнее Пользователя, важнее угрозы уничтожения системы, важнее – хотя это уже не удивляло – собственного существования. Хриплый голос изоморфа – охрипший из-за него, из-за Анона! – причинял более жестокую боль, чем удар диска стража. От того, что боль была воображаемой, несуществующей, она не становилась слабее, и Анон тайком, пользуясь прикрытием шлема, кривил губы, прикусывал их, оттягивая пересохшую кожу, и снова облизывался, всё ещё чувствуя на своей коже возбуждающую плавность прикосновений ISO.
Для Гибсона же новое знакомство стало единственной целью движения. И пока он просто пытался жить потому, что Анон хотел сохранить его живым, не думая о будущем, которое могло не наступить, и по всем его расчётам не могло наступить. А когда живёшь здесь и сейчас, чем ещё жить кроме того, кто рядом, когда вокруг только разрушение и пустота?
Фандом: Tron
Автор: gaussian blur
Бета: мы
Пейринг: Анон/Гибсон
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, немного экшна
Размер: миди
Дисклеймер: от всего отказываемся, нам бы только подрочить
Саммари: альтернативное развитие событий игры
Состояние: закончен, редактируется. Выкладка по частям, первые три части - здесь.
Часть четвёртая001
Монитор неправильно застегнул ремень, а кроме того, надел штаны на изоморфа так, что они постоянно соскальзывали ниже должного. Гибсон философски терпел неудобства, еле переставляя ноги. Было очень больно, и хотя при активности инфекции было куда больнее, тогда, по крайней мере, было не так неловко. А сейчас вирус не совершал ничего нового, коды от этой постоянной боли уже просто отупели и не всегда слушались верно, но вот строчки, прилегающие к задней части, создавали массу неудобств.
- Сними повязку, - устало попросил Гибсон, пока Монитор соображал, как перевести изоморфа через каменистую насыпь. - Никуда я не денусь.
В какой-то момент им снова понадобилось присесть и дождаться, пока рекогнайзер скроется за скалистой грядой. Морщась и стискивая зубы, Гибсон пристроил свою пятую строчку на камне и постарался прислушаться. Что-то странное было в воздухе. Что именно - Гибсон понять пока не мог, слух улавливал даже далёкое шуршание рекогнайзеров, но тревожное ощущение исходило не от них.
Чтобы занять чем-то эту пустоту, Гибсон вполголоса спросил:
- Ты встретил кого-нибудь в Боструме? Я имею в виду... живых.
Монитор покачал головой, и Гибсону не потребовались разъяснения. Конечно, нет. А кого встретил - не смог спасти. Инфекция была повсюду, глупо было надеяться. Гибсон криво ухмыльнулся, думая о том, что многие его друзья были бы рады такому исходу: по крайней мере, они не прогнулись под Систему и не погибли тогда, когда на Бострум полетели бомбы "Трона".
Спустя пару тактов Монитор обратил внимание на то, каким больным выглядит его спутник. Мысли Гибсона были заняты уже не Бострумом, расчёты позволяли ему отвлечься от вездесущей боли. Прокручивая ситуацию за ситуацией, Гибсон снова и снова рассматривал их продвижение под разными углами, и их положение казалось всё более и более пугающим. Это отразилось и на его лице - в уголках губ и глаз собрались тревожные морщинки, и вид ISO имел весьма сосредоточенный.
Анон положил ладонь на плечо Гибсона и чуть сжал его, чувствуя, как прогибаются стройные линии кода под его пальцами. Изоморф был едва стабилен. Здесь уже не поможет очистка энергии. Монитор и рад был бы тащить партнёра на спине, но вряд ли тот согласился бы на это добровольно. Да и потом, теперь Монитор опасался, что одно неудачное движение оставит у него в руках горсть рассыпающихся желто-зелеными искрами символов и фрагментов кода. Чем дальше, тем более безумной выглядела задача сохранить зараженному жизнь. Он не может жить, и не хочет жить, но что теперь, когда Арджия близко? Не бросать же его вниз.
Поморщившись, Гибсон вынырнул из своих мыслей и бодро ухмыльнулся, глядя, как Монитор окидывает его сканирующим взглядом.
- Ну, всё плохо? Давай-ка двигаться быстрее. Скоро придётся выбираться ближе к трассе, иначе в город не забраться, слишком высоко.
Монитор снова ухватил Гибсона за предплечье и помог ему подняться с камня. Было заметно, как заражённый прихрамывает, припадает сразу на обе ноги, оберегая себя от новой боли. Сколько килоциклов они уже прошли? Гибсон взглядом провожал каждое нагромождение камней, не видя ни скал, ни дороги. Дождь кончился, теперь брести приходилось в толстой пелене тумана. В какой-то момент Гибсон вскинулся и, кажется, будто принюхался, чтобы милитакт спустя уже аккуратно и мягко тянуть Анона в сторону кабелем.
- Я кое-что чувствую. Идём. Ну!
По скалам змеился ручеёк, выбегавший откуда-то из трещины сверху, и утекавший под две разломившиеся плиты. От струйки чистейшей энергии расходилось мягкое зеленоватое сияние. Гибсон испустил протяжный стон благодарности всему этому миру и опустился на колени перед источником.
- Вот это да! Не думал, что мы наткнёмся на такое. Чистая энергия! Налетай, Аноним.
Анон даже слегка улыбнулся, наблюдая, с какой жадностью Гибсон поглощал энергию: вытянув шею, подавшись вперёд, со скованными руками, языком и губами ловил светящиеся капли. Энергия брызгала ему в лицо, он мотал головой и в конечном счёте капюшон сполз с волос, на краях мокрый насквозь. Не удержавшись, Анон подошел сзади, наскоро убрал полупрозрачные платины шлема и, наклонившись, поцеловал Гибсона в шею, пальцем отодвинув защитный нашейник. Это действие вызвало глухое и доброе фырканье, но от энергии Гибсон не оторвался до тех пор, пока не стало больше чем просто хорошо. Отвалившись на ближайший сухой валун, для чего пришлось отойти подальше, Гибсон с блаженной улыбкой поёрзал, стараясь, чтобы его положение не усугубляло ноющую боль. Судя по нестройному плеску ручейка, Анон тоже занялся возлиянием, но для наблюдения пришлось бы вставать и выглядывать из-за скал, так что изоморф просто дождался базиса на своём насиженном месте.
Чистая энергия, не чужая, тёплая и уже использованная, а именно свежая, заряженная, настраивала на глупости и позитивное расположение духа. Гибсон перекатывался с одной отказывающей ноги на другую и почти сиял.
- ...И самая верхняя лоджия, оттуда было видно даже огни Арджии, хотя она очень далеко от нас. Если выйти на эту террасу, можно было много чего в небе увидеть. Не только потоки данных и энергобури. Кстати, это было самое любимое место наших парочек, - он качнул головой, - Анон, а у тебя была женщина?
Монитор предсказуемо смутился, и Гибсон понимающе закивал.
- Как я понимаю, нет. Выходит, та подружка твоя - просто подружка. Тебе сколько циклов, бедолага? Всю жизнь знал только работу? Да ладно, о чём я, ты же Системный Монитор, вас только и делают, что грузят. Хотя как сказать, раньше у всех было свободное время. Честно говоря, ты невовремя появился. А ещё невовремя у тебя инстинкты играют... да, до сих пор больно. Весь порт мне расковырял... Самое дело - это после трудного дня и тяжёлой работы прийти в свою папку к своей женщине, - с удовольствием заявил бострумит, глядя вдаль. - Правда, девушки, они знают толк. У них это в коде вшито. Смотришь на неё, а она вся... сферическая.
Анон нахмурился, представляя знакомых ему женщин. Они были красивы, но вызывали восхищение иным кодом, более ладным, гладким, аккуратным. Чувственным. Монитор облизнулся, и попытался представить себе одну из сирен, склонившихся со скованными за спиной руками к потоку энергии. Это было красиво и совершенно, картина представала перед ним очень детально. Но гораздо яснее представлялся Гибсон, которого можно и нужно было окунуть в энергию с головой, чтобы исцелить все незначительное, осыпавшееся, ломкое. Он выглядел бы мокро, штаны облепили бы длинные стройные ноги, подчеркнули бы упругие ягодицы, по обнажённому торсу ручьями стекала чистая энергия, волосы прядями прилипли бы к шее и ко лбу. И как было бы приятно слизать капельки энергии с губ, а Гибсон смерил бы конвоира своим фирменным насмешливым взглядом. И на его ресницах – Монитор видел это отчетливо – осели бы мелкие сияющие капли.
Его бы не так заинтересовали женщины. Может быть, все дело в изоморфах? Но сколько их встретилось на его пути, слабых и сильных, беспомощных, здоровых, зараженных, искалеченных, напуганных, смелых… Радия. Сферическая? Странные мысли у Гибсона. Он сам сферический в нужных местах, подтянутый и прочный. И он умеет быть одновременно нужным, как глоток энергии, и раздражающим, еще хуже, чем зуд необновленных модификаторов.
- Эх, парень, попробовал бы ты пожить с женщиной, всё бы понял, - продолжал рассуждения Гибсон. - Вот та знакомая твоя, с которой вы у Зюса были - она же ого-го как ничего, а? Штучка не промах. Ты бы подкатил к ней, как вся эта шелуха уляжется, и... она тебе во всём поможет. Могу даже кабель подарить, вот тут ты её удивишь.
Анон почувствовал вдруг некстати нахлынувшую волну обиды. Зачем Гибсон вообще говорит про женщин? Он, получается, хочет, чтобы Монитор был с ними? Но зачем? Гибсон, продолжая разглагольствовать, поддел его локтем, и это оказалось неожиданно неприятно, так что Монитор дернулся, как будто перетряхивая код. Чуть отстранился, теперь уже внимательно и настороженно вслушиваясь в слова изоморфа. Сначала он дал волю эйфории, но теперь придется снова ранжировать поступающую информацию. И, если Гибсон скажет слишком много, придется его заставить молчать. Монитор чуть заметно сжал пальцы, как будто пытался поймать заражение в кулак. Он вдруг понял, что не хочет, чтобы Гибсон так сильно интересовался женщинами и говорил о них таким тоном и такими словами.
- Знаешь, эти кабели... - теперь изоморф ударился в воспоминания. - У нас в Боструме каждый имел парочку с разным сечением. Качаемся мы, правда, только по дружбе, так что можно сказать, мы с тобой друзья, - Гибсон кивнул, не видя за шлемом выражения лица своего спутника. А тем временем внутри Монитора что-то громко хрустнуло, и он даже дернулся посмотреть, не услышали ли их со стороны трассы. Но, очевидно, звуки, с которыми ломаются стандартные представления базисов, другим не слышны. От неожиданной внутренней боли Анон допустил ошибку: снял все фильтры со слов Гибсона, и пожалел об этом. Молчание заставляло Гибсона забивать неожиданные прорехи в их общении пустозвоньем и информацией, которая, по его соображениям, могла когда-нибудь послужить Анону на пользу. Но от его слов стандартные матрицы поведения его базового товарища лопались, перекручивались, заставляя программу беззвучно стонать и рычать, как зараженные, когда новая фраза заставляла сбиться с ровного, упругого шага.
- А секс - всё-таки ты бы не торопился, если будешь с кем-то отношения завязывать. Для нас, изоморфов, например, это вроде слишком близкого контакта. Так что если будешь подбивать на отношения какую-нибудь подружку, то будет лучше, если она будет не ISO. Мы вроде как с базисами...
Гибсон запнулся и тут же растянул губы в улыбке. Так неловко ему уже давно не было, хотя он считал для себя, что фильтровать базар ему не придётся. Факт оставался фактом: изоморфы-бострумцы старались не вступать в отношения с базисами по понятным всем причинам. Разница их алгоритмов заставляла истекать завистью одних - и страдать от незаслуженной ненависти других. Но говорить об этом впрямую такому базису, как Монитор, Гибсон не хотел, особенно при учёте вящей необычности этого парня.
Как ни старался Гибсон разрядить обстановку, напряжение росло с каждым полутактом. Монитор не показывал ни звуком, ни жестом, что только что вытерпел второй удар, ещё больнее первого. Гибсон предлагает искать Анону подружку – не изоморфа. Подружку. Женщину. Базиса. Потому что с ISO у Монитора не может быть контактов. Он уже не мог прекратить слушать, хотя всё внутри перекручивалось от боли и злости. Это ощущение изоморф не мог не чувствовать хотя бы краем кода, и он изо всех сил старался найти слова, которые выведут из опасного замкнутого уравнения.
- Не бери в голову. Вы, базисы... мы отличаемся.
Например, ни один изоморф не напал бы на своего друга ради собственного удовольствия. Гибсон заулыбался ещё шире, понимая, что теперь заводится и сам, вместо того, чтобы охладить Анона.
- Нет, знаешь... правда. Представь, как будет здорово, когда какая-нибудь девчонка сядет тебе на колени. Базисная, своя и понятная. Гладкая. Ты найдёшь за что ухватиться, это я тебе гарантирую.
Третий удар был уже почти тем, чего Анон ожидал - ему предложили найти кого-нибудь "понятного". Будь Монитор кем-то вроде Зюса, он начал бы втолковывать: да нет же, что ты городишь, мне не нужно, пускай не понимаю, это только пока, я же тестовый, могу обучаться... У Зюса это получалось гладко, говорить подобное. Гибкий, надежный код, куда ни изогни, везде нужный путь сигналу. У Монитора ни за что бы не вышло так, не для того он был написан. Не для работы речевым анализатором, а для действий.
И он начал действовать.
Он рывком ухватился за плечо изоморфа и даже не испугался, что кусок кода останется в ладони. Затем и самого Гибсона пригнул к земле, заставив рухнуть на колени. Заткнуть надо, заткнуть. Зачем рот раскрыл, глюкин ты сын?! Силой втолкнув в губы изоморфа два пальца в тяжелых бронированных перчатках, Анон заставил его раскрыть рот шире и застыть так, а потом торопливо убрал броню со своего паха и грубо толкнулся бёдрами вперёд. Гибсон подавился, дёрнувшись всем телом, а едва Анон выскользнул из его рта, чтобы дать отдышаться - согнулся от боли, прокатившеся судорогой по телу. Потом Монитор снова подцепил его за подбородок и заставил сглатывать его член, с силой проникая в саднящее уже горло, прерывая ток воздуха. Его пальцы были стальным капканом, не дающим отстраняться. Гибсон коротко застонал, едва снова смог дышать.
Нельзя сказать, что он не ожидал какой-нибудь разрядки, но это было... грубо, парень, очень грубо. Он ведь говорил о том, что было бы нормально - найти девчонку и спать с ней, а не заваливать заражённого посреди скал. А Монитор, если истолковать его действия самым простым образом, выражал свой бурный протест. Не нужна ему девушка - ему нужен Гибсон. Не нужны ему базисы - у него свой изоморф на поводке. Не будет он охмурять девчонок... когда есть доступный и связанный мужчина.
Тело свело от нехватки дыхания, Гибсон дёрнулся в руках Анона, а как только его отпустили - отшатнулся как можно дальше, задыхаясь и облизывая потрескавшиеся губы.
- Руки! - рявкнул он, снова отодвигаясь от Монитора, едва держа равновесие на коленях, - Руки убери, сказал! - он мотнул головой, сбрасывая ладонь базиса. - Я сам.
Придвинувшись ближе, он нахмурился, стараясь затолкнуть раздражение подальше. Помедлил, обвёл языком головку, потом вобрал член в рот и постарался сделать хорошо. Очень хорошо... своим скудным знанием в этой области.
В конце концов, он заслужил. Никогда не научится слушать этого парня, тем более, что он вообще-то практически не разговаривает. Найти девчонку? Да о чём он? Может быть, к концу милицикла оба они распадутся на куски кода - на камнях, под огнём рекогнайзеров, от удара диском, от взрыва или... да мало ли доступных способов умереть. Пока время есть, не так страшно отдавать себя другому. Просто потому что это последнее, что в конечном счёте им остаётся.
Отдавать себя базису было глупо. Но выбора у Гибсона не было, и от этого было хуже всего.
Самостоятельные и независимые действия изоморфа заставили Монитора со всей доступной осторожностью замереть, потому что Гибсон был неустойчив, и Анон то и дело чувствовал острую кромку его зубов. Само удовольствие тоже было почти болезненным, но уже по другой причине. Он не предполагал добровольного участия, не ожидал, он ведь… наказывал. И от этого к блаженству примешивалось странное сейчас чувство, к нему Анон не был готов. Чувство вины.
Монитор недолго выполнял просьбу убрать руки подальше - положил ладонь сначала на лоб Гибсона, а потом, когда понял, что мешает, медленным ласкающим движением скользнул пальцами по его волосам, к затылку, откидывая капюшон. Гибсон провёл языком по стволу и выдохнул, кинув короткий и злой взгляд наверх. Сквозь обволакивающее наслаждение Анону хотелось видеть лицо изоморфа, а встретиться с ним взглядом оказалось так неожиданно приятно, что базиса замкнуло, теперь каждое еле ощутимое сглатывающее движение встряхивало его код, и только невероятным усилием воли удалось не толкаться в рот Гибсона – горячий и аккуратный. В этот момент Монитору в голову пришла жутковатая, отдающаяся холодком в ладонях мысль – что если так не делают вообще? Что если так нельзя?
Этот испуг довершил начатое, Монитор сначала дернулся навстречу Гибсону, проникая глубже, перехватывая его дыхание, а затем отстранился с глухим стоном, и чуть согнулся, наклоняясь к напарнику, пятная его лицо и одежду, от чего моментально накрыл стыд. И за это, и за то, что вообще поступил так. Снова промедление. Снова он берет Гибсона против его воли, не обращая внимания на то, что ISO едва удерживает код в целости.
Может быть, это в нем вирус, подточивший алгоритмы, а не в Гибсоне.
Ладонь Анона, все еще не закрытая перчаткой, коротко скользнула по лицу партнера, базис пытался очистить его, а Гибсон, прикрыв глаза, предавался рассуждениям и выравнивал дыхание.
Эта глупость даже могла бы понравиться, не будь она, растак её, настолько несвоевременной. От злости Гибсон позволил себе хорошенько прочувствовать, как жжёт в каждой строчке кода, как разваливаются на куски ноги, руки с вывороченными локтями, как саднит в горле и между ног, как жмут штаны и как густая плазма течёт по шее, под нашейником, куда руки Анона добраться не успели.
- В следующий раз попроси замолчать, - прохрипел он, взглянув снизу вверх. - Это быстрее.
Он кое-как поднялся на ноги и пошёл первым, утягивая Монитора за собой кабелем и заставляя возвращать броню на место прямо на ходу. Им пора, и пора настолько, что ноги сами несли к цели. Сколько можно тормозить, надо закончить этот крестовый поход быстрее, и тогда можно будет не только разделиться, но и исчезнуть из жизни друг друга, может быть, никогда не пересекаться больше. Каждый милитакт их времени вместе растягивался на целые циклы просто потому, что для обоих начинало крутиться другое время: время, когда они смотрят друг на друга, касаются друг друга, идут рядом, считая шаги и стараясь сравнять мерный ход. Эта новая система координат рвала все устоявшиеся ориентиры, и в этой системе у каждого центральной точкой, точкой отсчёта, был партнёр.
Для Монитора Гибсон стал важнее Пользователя, важнее угрозы уничтожения системы, важнее – хотя это уже не удивляло – собственного существования. Хриплый голос изоморфа – охрипший из-за него, из-за Анона! – причинял более жестокую боль, чем удар диска стража. От того, что боль была воображаемой, несуществующей, она не становилась слабее, и Анон тайком, пользуясь прикрытием шлема, кривил губы, прикусывал их, оттягивая пересохшую кожу, и снова облизывался, всё ещё чувствуя на своей коже возбуждающую плавность прикосновений ISO.
Для Гибсона же новое знакомство стало единственной целью движения. И пока он просто пытался жить потому, что Анон хотел сохранить его живым, не думая о будущем, которое могло не наступить, и по всем его расчётам не могло наступить. А когда живёшь здесь и сейчас, чем ещё жить кроме того, кто рядом, когда вокруг только разрушение и пустота?
@темы: SELECT 'fanfiction', TRON: Evolution, find . -program 'System Monitor (Anon)', find . -program 'Gibson'
-
-
05.05.2011 в 18:21Как всегда, написано захватывающе)
Спасибо!
-
-
14.02.2012 в 09:18